Неточные совпадения
Полюбовавшись, Бульба пробирался далее
по тесной
улице, которая была загромождена мастеровыми, тут же отправлявшими ремесло свое, и людьми всех наций, наполнявшими это предместие Сечи, которое было похоже на ярмарку и которое одевало и кормило Сечь, умевшую только
гулять да палить из ружей.
Люди толпой шли
по улицам; ремесленники и занятые люди расходились
по домам, другие
гуляли; пахло известью, пылью, стоячею водой.
Все это Самгин припомнил вечером,
гуляя по знакомым, многократно исхоженным
улицам города.
Какая-то сила вытолкнула из домов на
улицу разнообразнейших людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали,
гуляли по бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин смотрел на них, хмурился, думал о легкомыслии людей и о наивности тех, кто пытался внушить им разумное отношение к жизни.
По ночам пред ним опять вставала картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
По ночам Самгин ходил
гулять, выбирая поздний час и наиболее спокойные, купеческие
улицы, чтоб не встретить знакомых.
В светлые солнечные дни
по Нагорной
улице в Узле можно было всегда встретить седого старика, который, прихрамывая,
гулял с пятилетней темноглазой девочкой.
По его узким
улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца (дело было в июне), прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с иностранцем, произносили приятным голоском: «Guten Abend!» [Добрый вечер! (нем.)] — а некоторые из них не уходили даже и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее неподвижных лучах.
И толпа шумно понеслась
по улицам. И благочестивые старушки, пробужденные криком, подымали окошки и крестились сонными руками, говоря: «Ну, теперь
гуляют парубки!»
— Дурак! Сейчас закроют библиотеку, — крикнул брат и, выдернув книгу, побежал
по улице. Я в смущении и со стыдом последовал за ним, еще весь во власти прочитанного, провожаемый гурьбой еврейских мальчишек. На последних, торопливо переброшенных страницах передо мной мелькнула идиллическая картина: Флоренса замужем. У нее мальчик и девочка, и… какой-то седой старик
гуляет с детыми и смотрит на внучку с нежностью и печалью…
— Иди,
гуляй! На
улицу не смей, а
по двору да в саду…
По улицам, освещенным плошками и бенгальским огнем, до позднего вечера
гуляли толпами солдаты, поселенцы и каторжные.
В одно погожее августовское утро
по улицам, прилегающим к самому Лефортовскому дворцу, шел наш знакомый доктор Розанов.
По медленности, с которою он рассматривал оригинальный фасад старого дворца и читал некоторые надписи на воротах домов, можно бы подумать, что он
гуляет от нечего делать или ищет квартиры.
А то отправятся доктор с Араповым
гулять ночью и долго бродят бог знает где,
по пустынным
улицам, не боясь ни ночных воров, ни усталости. Арапов все идет тихо и вдруг, ни с того ни с сего, сделает доктору такой вопрос, что тот не знает, что и ответить, и еще более убеждается, что правленье корректур не составляет главной заботы Арапова.
— Что им, дурам, делается,
гуляют вон
по улице! — отвечал мужик.
— Если так, то я готова и завтра же найду себе особую квартиру, — проговорила она, гордо взмахнув головой, и сейчас же потом ушла
гулять, так как был двенадцатый час, и она надеялась на длинной
улице встретить Аггея Никитича, который действительно давно уже бродил
по этой
улице и был заметно расстроен и печален.
— Завтра вы не приходите к нам, — проговорила она тихой скороговоркой, — а
гуляйте утром
по длинной
улице; я тоже выйду туда.
По праздникам, от обеда до девяти часов, я уходил
гулять, а вечером сидел в трактире на Ямской
улице; хозяин трактира, толстый и всегда потный человек, страшно любил пение, это знали певчие почти всех церковных хоров и собирались у него; он угощал их за песни водкой, пивом, чаем.
Но нет: люди общественного жизнепонимания находят, что поступать так не нужно и даже вредно для достижения цели освобождения людей от рабства, а надо продолжать, как те мужики станового, сечь друг друга, утешая себя тем, что то, что мы болтаем в палатах и на собраниях, составляем союзы рабочих,
гуляем 1-го мая
по улицам, делаем заговоры и исподтишка дразним правительство, которое сечет нас, что это сделает всё то, что мы, всё больше и больше закабаляя себя, очень скоро освободимся.
Шли
по улице чистой и богатой монастырской слободы, мимо приветливых домиков, уютно прятавшихся за палисадниками; прикрытые сзади зелёным шатром рощи, они точно
гулять вышли из неё дружным рядом на берег речки. Встречу попадались нарядно одетые, хорошо раскормленные мещане, рослые, румяные девицы и бабы, а ребятишки казались не
по возрасту солидными и тихими.
— Пускай. У нас и свиньи невозбранно
по улице гуляют…
И вот сердце отвечает мне: тогда-то, спеша
по улице в присутствие, ты забыл сделать под козырек! тогда-то,
гуляя в публичном саду, ты рассуждал с управляющим контрольной палатой на тему о бесполезности писать законы, коль скоро их не исполнять, между тем как, по-настоящему, ты должен был стоять в это время смирно и распевать «Гром победы раздавайся!».
Именно так я и поступаю. Когда мне говорят: надоело! — я отвечаю: помилуйте! хоть кого взбесит! Когда продолжают: и без errare хлопот много — я отвечаю: чего же лучше, коли можно прожить без errare! Когда же заканчивают: не заблуждаться
по нынешнему времени приличествует, а внушать доверие! — я принимаю открытый и чуть-чуть легкомысленный вид, беру в руку тросточку и выхожу
гулять на
улицу.
Мы жили на Большой Дворянской — это была главная
улица в городе, и на ней
по вечерам, за неимением порядочного городского сада,
гулял наш beau monde.
— А ежели на меня напущено было? Да ты, Тарас Григорьич, зубов-то не заговаривай… Мой грех, мой и ответ, а промеж мужа и жены один бог судья. Ну, согрешил, ну, виноват — и весь тут… Мой грех не
по улице гуляет, а у себя дома. Не бегал я от него, не прятался, не хоронил концов.
— Что будто бы, братец ты мой, Катюшка бегала без меня к матке на праздник; весь народ
по улице гулял, а они с Гришкой ушли в лес
по черницу.
Вот
по улице в тени акаций, играя хлыстиками, прошли два офицера в белых кителях. Вот на линейке проехала куча евреев с седыми бородами и в картузах. Гувернантка
гуляет с директорскою внучкой… Пробежал куда-то Сом с двумя дворняжками… А вот в простеньком сером платье и в красных чулочках, держа в руке «Вестник Европы», пошла Варя. Была, должно быть, в городской библиотеке…
И Володя, проверяя все то, что читал об Америке и американцах, наблюдал их нравы,
гуляя долгие часы
по улицам и слушая уличных ораторов, выхваливающих новые бритвы и мозольные пластыри или призывающих сограждан в лоно такой-то секты, посещал митинги, бывал в камерах судей.
В пятницу утром (вечером у нас была назначена елка) нас повели
гулять по людным петербургским
улицам. Делалось это для того, чтобы съехавшимся накануне старшим можно было тайком от нас, маленьких, украсить елку. Для прогулки нам были выданы темно-зеленые пальто воспитанниц католичек и лютеранок, ездивших в них в церковь
по праздникам. На головы надели вязаные капоры с красными бантиками на макушке.
Это было строгое наказание, так как девочек водили
гулять по лучшим
улицам города, a иной раз в городской сад, где всегда играла военная музыка и где было шумно и весело.
— Ну, как же, — неужели у вас на душе совершенно спокойно? Вот, жили здесь люди, их выбросили на
улицу, даже вещей своих не позволили взять, — и вселили вас. И вы живете в чужих квартирах, пользуетесь чужими вещами,
гуляете вот
по чужому саду, как
по своему, и даже не спросите себя: куда же тем было деться?
Самая бойкая часть Киевской была между Посольской и Площадной
улицами. Тут были самые лучшие магазины. Тут
по вечерам
гуляла публика. Офицеры, гимназисты, молодые чиновники, приказчики, барышни. Смех, гул голосов, остроты. Особенный этот искусственный смех, каким барышни смеются при кавалерах, и особенный молодецки-развязный тон кавалерских острот.
По вечерам поручик старался встретиться с Леоновой на
улице, шел рядом, улыбаясь остренькою улыбкою сатира, тянул ее
гулять в уединенные места. Леонова, наконец, взмолилась доктору, чтоб он освободил ее от массирования поручика.
Гуляли по бульвару Большой Черкизовской
улицы с недавно посаженными липками. Хулиганили. Опять сшибали в темноте плечами встречных. Не всем прохожим это нравилось. Два раза немножко подрались.